Деревце обрядовое

ДЕ́РЕВЦЕ ОБРЯ́ДОВОЕ — деревце, срубленное или (реже) растущее, обычно украшенное, фигурирует во многих обрядах, как календарных, так и семейных. Сюда относится прежде всего березка, которую завивают (т. е. из ее веток делают венки) в обрядах на троицкой неделе. И термины и обрядовые действия напоминают о ритуалах с др. растительными символами: последний сноп, николина (велесова и т. п.) борода. Европ. традиции "майского дерева" в России не было, но нек-рые весенние ритуалы так или иначе связаны с деревьями (напр., веснянки в нек-рых местах поют с возвышенностей, с крыш или с деревьев). Особый вариант Д. О. — срубленное и украшенное дерево, представляющее собой один из вариантов свадебной красоты. Здесь тоже обнаруживаются мотивы общие, в частности, с последним снопом (красоту могут, напр., хранить после обряда за или под образами). По крайней мере, в песнях красоту могут разбрасывать по полям — ср. календарные обряды, в к-рых деревце может выступать как простейшая форма обрядового чучела (в частности, ветка дерева — "кукушка" в обряде "похороны кукушки"), хотя обычно чучело делают более "миметическим". В конечном счете этот символ отражает мифологич. мировое дерево (так, свадебное использование деревца базируется на представлении об изоморфности или даже тождестве мирового дерева как модели вселенной — человеку, микрокосму).

Особняком стоит такое календарное дерево, как рождественская (позже — новогодняя) елка. При всем несомненном мифологизме этого обряда нужно учесть, что в России, как и в Вост. Европе, он является очень поздним заимствованием (не ранее 19 в.). При этом в России, в отличие, напр., от Словакии этот обряд остался чисто городским и не попал в деревню, где мог бы обрасти новыми мифологич. и ритуальными ассоциациями. Ср. намеренную архаизацию (или фольклоризацию) у Б. Л. Пастернака: "Надо, чтоб елкою святочной / Вечность средь комнаты стала" ("Зимние праздники"), ср. и нек-рую "ритуализацию" в назв. рассказа Ф. М. Достоевского "Елка и свадьба".